TimesHistory

Но в чем они с течением времени стали уклоняться от общего правила — это в том, что все более и более стали увеличивать излишек «на старейший путь». Это увеличение и подготовило исподволь единодержавие на Руси и прекращение дробления суверенитета. Излишек «на старейший путь» был сначала незначительным. Старший сын Калиты Семен получил, кроме своей трети в Москве, Коломну и Можайск с волостьми и кроме того поименно 16 волостей; второй сын Иван — 13 волостей, третий Андрей — 11, а жена с дочерьми 14 волостей. В общем, таким образом, уделы были более или менее равномерны, с незначительным уменьшением книзу. Но далеко не, то встречаем в распределении волостей уже между сыновьями Димитрия Донского. Какое отношение было между их уделами по величине и доходности, это ясно видно из количества дани, платимой ими в Орду: в каждую тысячу ордынского выхода старший брат Василий должен был платить 342 рубля, более 1/3, Юрий — 270, более 1/4, Андрей — 167, Петр — 111 рублей. Еще более значительной представляется доля старшего сына Василия Темного — Ивана Васильевича. По завещанию отца он получил 16 городов с уездами, а остальные четверо его братьев — Юрий, Андрей Большой, Борис, Андрей Меньшой — все вместе 15 городов. Чем же объяснить это прогрессирующее увеличение излишка «на старейший путь» в завещаниях московских князей? Очевидно, в этом сказалось инстинктивное стремление московских князей удержать свой род на высоте того политического положения, на которое обстоятельства вознесли его во второй четверти XIV века. После бегства князя Александра Михайловича Тверского великое княжение Владимирское было отдано князю Ивану Даниловичу Калите. В качестве великого князя Владимирского Калита сделался старейшиной над всеми другими князьями, уполномоченным хана в Русской земле. Он передавал остальным князьям ханские приказы, водил их по повелению хана на войну и т. д. Когда он умер, ярлык на великое княжение Владимирское получил сын его Семен, причем, говорит летописец, «вси князи русский под руце его даны». Семен стал величаться уже великим князем всея Руси и надменно обращаться с остальными князьями, за что и получил прозвище Гордого. Великое княжение с того времени прочно утвердилось за московскими князьями и помимо их богатства и могущества должно было давать им известный авторитет и значение в глазах других князей. Великие князья московские стали вождями остальных князей, особенно с того времени, как выступили против татар, и летописцы все чаще и чаще начинают говорить об этих князьях как подручниках Москвы. Про Димитрия Донского летописец говорит, что он «всех князей русских привожаше под свою волю, а которые не повиновахуся воле его, и на тех нача посягати». Результатом этих усилий было подчинение князей его власти. И летописец под 1389 годом говорит: «призва вся князи русские земли, сущая под властью его». Увеличение владений и усиление значения среди других князей дало возможность московским князьям развернуть широко свою внешнюю деятельность. Они выступили со стремлениями сбросить иго татар и не побоялись вступить с ними в открытую борьбу. Тот же Димитрий Донской стал бороться с могущественным Ольгердом, великим князем Литовским, а сын его Василий — с еще более могущественным Витовтом. Чем дальше, тем все шире и шире развертывалась политическая деятельность московских князей, тем тяжелее и сложнее становились их политические задачи. Московские князья должны были инстинктивно почувствовать, что эти задачи могут выполняться лишь в том случае, если старшие из них, великие князья, будут вооружены для этого надлежащими средствами, если они будут иметь решительный перевес над своими младшими родичами и держать их в должном подчинении и повиновении. Результатом этого и было прогрессивное увеличение излишка на «старейший путь» в духовных завещаниях московских князей.