TimesHistory

Характеризуя 2-ю Ударную армию, нелишне остановиться на ее командующем, в период с 10 января по 20 апреля 1942 года, генерал-лейтенанте Г.Г. Соколове. Он совсем недавно пришел в Красную Армию из НКВД, где был одним из заместителей Берии. Этот командарм отличался полной военной бездарностью и неспособностью руководить войсками. Процитирую для примера выдержки из приказа этого новоявленного полководца от 19 ноября 1941 года:

1. Хождение, как ползанье мух осенью, отменяю и приказываю впредь в армии ходить так: военный шаг – аршин, им и ходить. Ускоренный – полтора, так и нажимать.

2. С едой не ладен порядок. Среди боя обедают и марш прерывают на завтрак. На войне порядок такой: завтрак – затемно, перед рассветом, а обед – затемно, вечером. Днем удастся хлеба и сухарь с чаем пожевать – хорошо, а нет – и на том спасибо, благо день не особенно длинен.

3. Запомнить всем – и начальникам и рядовым, и старым и молодым, что днем колоннами больше роты ходить нельзя, а вообще на войне для похода – ночь, вот тогда и маршируй.

4. Холода не бояться, бабами рязанскими не наряжаться, быть молодцами и морозу не поддаваться. Уши и руки растирай снегом».[8]

По замыслу операции 2-я Ударная армия должна была по мере прибытия эшелонов разгружаться в Малой Вишере и форсированным маршем направляться в расположение 52-ой армии генерала Н.К. Клыкова ( 80-90 км по глубокому снегу и бездорожью ) и с ходу вступить в бой. Когда полковник Антюфеев обратил внимание Соколова на плохую организацию марша, отсутствие боеприпасов и продовольствия, тот беззаботно пожал плечами и многозначительно указал пальцем в потолок: «Так требует хозяин. Надо выполнять!»[9]

Но, как бывало не раз, железное «надо» не сработало. 2-я Ударная армия своевременно не прибыла на боевые позиции, и это вынудило Мерецкова просить Москву о переносе срока начала наступления. Ставка, учитывая тяжёлое положение Ленинграда, согласилась отсрочить начало наступления до 7 января 1942 года.

Генерал Мерецков был недавно освобожден из застенков НКВД. Страх и желание доказать свою преданность приведут к тому, что Мерецков станет безропотно выполнять многие недостаточно продуманные приказания из Москвы. В случае возникновения трудностей на фронте Мерецков вместо смелых самоличных решений будет страховаться постановлениями Военного совета фронта.

В качестве представителя Ставки к нему был назначен печально известный Л.З. Мехлис.

При всех отрицательных качествах Мехлиса, его капризности, подозрительности, мнительности, сталинский посланник сыграл в целом положительную роль в подготовке Волховского фронта к наступлению. Так, узнав о том, что прибывающие армии совсем не обеспечены артиллерией, а имеющиеся на фронте орудия разукомплектованы, лишены оптических приборов и средств связи, Мехлис сообщил об этом Сталину, и вскоре в Малую Вишеру был послан командующий артиллерией Красной Армии Н.Н. Воронов с несколькими вагонами недостающего оборудования.

Помог Мехлис Волховскому фронту и в том, что смог лично убедиться в полной неспособности Соколова руководить армией. Он поддержал ходатайство Военного совета фронта о его смещении. Правда, Соколов был отозван в Москву только 10 января 1942 года, уже в ходе начавшегося наступления. Заодно по рекомендации Мехлиса был заменен и член военного совета армии бригадный комиссар А. И. Михайлов. А несколькими днями ранее, докладывая в Москву, Мехлис остался очень доволен Мерецковым, который пообещал Сталину, несмотря на неподготовленность фронта, начать наступление 7 января. Верховный оценил такое рвение и направил Мерецкову личное послание такого содержания: Уважаемый Кирилл Афанасьевич!

Дело, которое поручено Вам, является историческим делом освобождение Ленинграда, сами понимаете - великое дело. Я бы хотел, чтобы предстоящее наступление Волховского фронта не разменивалось на мелкие стычки, а вылилось бы в единый мощный удар по врагу. Я не сомневаюсь, что Вы постараетесь превратить это наступление именно в единый и общий удар по врагу, опрокидывающий все расчеты немецких захватчиков.